Оруэлла писатель классик что он написал. Джордж оруэлл, краткая биография. Свобода - это рабство

Джордж Оруэлл (George Orwell, настоящее имя Эрик Артур Блэр, Eric Arthur Blair; 25 июня 1903 — 21 января 1950), английский писатель и публицист.

Биография

Родился в Мотихари (Индия) в семье британского торгового агента. Оруэлл обучался в школе св. Киприана, в 1917 получил именную стипендию и до 1921 посещал Итонский Колледж. C 1922 по 1927 года служил в колониальной полиции в Бирме, затем долго жил в Великобритании и Европе, пробавляясь случайными заработками, тогда же начал писать художественную прозу и публицистику. С 1935 года публиковался под псевдонимом «Джордж Оруэлл». Участник Гражданской войны в Испании 1936—1939 (книга «Памяти Каталонии», 1938, очерк «Вспоминая войну в Испании», 1943, полностью опубликован в 1953), где близко столкнулся с проявлениями фракционной борьбы в среде левых:

там, в 1936 г., для меня остановилась история. Я с детства знал, что газеты могут лгать, но только в Испании я увидел, что они могут полностью фальсифицировать действительность, Я лично участвовал в «сражениях», в которых не было ни одного выстрела и о которых писали, как о героических кровопролитных битвах, и я был в настоящих боях, о которых пресса не сказала ни слова, словно их не было. Я видел бесстрашных солдат, ославленных газетами трусами и предателями, и трусов и предателей, воспетых ими, как герои. Вернувшись в Лондон, я увидел, как интеллектуалы строят на этой лжи мировоззренческие системы и эмоциональные отношения.

— Orwell G. Homage to Catalonia and Looking back on the Spanish war. - L.: Secker & Warburg, 1968, с. 234

Вернувшись из Испании, написал книгу об испанской гражданской войне, однако его давний издатель Виктор Голланц отказался её публиковать, сославшись на то, что книга может нанести ущерб делу борьбы с фашизмом.

Написал множество эссе и статей социально-критического и культурологического характера. Во время Второй Мировой войны вел антифашистскую программу на BBC.

Умер в Лондоне от туберкулеза.

Люди жертвуют жизнью во имя тех или иных сообществ — ради нации, народа, единоверцев, класса — и постигают, что перестали быть личностями, лишь в тот самый момент, как засвистят пули. Чувствуй они хоть немного глубже, и эта преданность сообществу стала бы преданностью самому человечеству, которое вовсе не абстракция.

«О дивный новый мир» Олдоса Хаксли был превосходным шаржем, запечатлевшим гедонистическую утопию, которая казалась достижимой, заставляя людей столь охотно обманываться собственной убежденностью, будто Царство Божие тем или иным способом должно сделаться реальностью на Земле. Но нам надлежит оставаться детьми Божиими, даже если Бог из молитвенников более не существует.

— Эссе "Мысли в пути" Дж. Оруэлла (1943 г.)

А вот и второе, что запомнилось: итальянец из милиции, который приветствовал меня в тот день, когда я в нее вступил. Я писал о нем на первых страницах своей книги про испанскую войну и здесь не хочу повторяться. Стоит мне мысленно увидеть перед собой — совсем живым! — этого итальянца в засаленном мундире, стоит вглядеться в это суровое, одухотворенное, непорочное лицо, и все сложные выкладки, касающиеся войны, утрачивают значение, потому что я точно знаю одно: не могло тогда быть сомнения, на чьей стороне правда. Какие бы ни плели политические интриги, какую бы ложь ни писали в газетах, главным в этой войне было стремление людей вроде моего итальянца обрести достойную жизнь, которую — они это понимали — от рождения заслуживает каждый. Думать о том, какая судьба ждала этого итальянца, горько, и сразу по нескольким причинам. Поскольку мы встретились в военном городке имени Ленина, он, видимо, принадлежал либо к троцкистам, либо к анархистам, а в наше необыкновенное время таких людей непременно убивают — не гестапо, так ГПУ. Это, конечно, вписывается в общую ситуацию со всеми ее непреходящими проблемами. Лицо этого итальянца, которого я и видел-то мимолетно, осталось для меня зримым напоминанием о том, из-за чего шла война. Я его воспринимаю как символ европейского рабочего класса, который травит полиция всех стран, как воплощение народа — того, который лег в братские могилы на полях испанских сражений, того, который теперь согнан в трудовые лагеря, где уже несколько миллионов заключенных…

…Все наблюдения, способные сбить с толку, все эти сладкие речи какого-нибудь Петена или Ганди, и необходимость пятнать себя низостью, сражаясь на войне, и двусмысленная роль Англии с ее демократическими лозунгами, а также империей, где трудятся кули, и зловещий ход жизни в Советской России, и жалкий фарс левой политики — все это оказывается несущественным, если видишь главное: борьбу постепенно обретающего сознание народа с собственниками, с их оплачиваемыми лжецами, с их прихлебалами. Вопрос стоит просто. Узнают ли такие люди, как тот солдат-итальянец, достойную, истинно человечную жизнь, которая сегодня может быть обеспечена, или этого им не дано? Загонят ли простых людей обратно в трущобы, или это не удастся? Сам я, может быть, без достаточных оснований верю, что рано или поздно обычный человек победит в своей борьбе, и я хочу, чтобы это произошло не позже, а раньше — скажем, в ближайшие сто лет, а не в следующие десять тысячелетий. Вот что было настоящей целью войны в Испании, вот что является настоящей целью нынешней войны и возможных войн будущего.

— Эссе "Вспоминая войну в Испании" Дж. Оруэлла (1943 г.)

Творчество

В повести «Скотный двор» (1945) показал перерождение революционных принципов и программ: «Скотный двор» — притча, алегория революции 1917 года и последующих событий в России.

Роман-антиутопия «1984» (1949) стал продолжением «Скотного двора». Оруэлл изобразил возможное будущее мировое общество как тоталитарный иерархический строй, основанный на изощрённом физическом и духовном порабощении, пронизанный всеобщим страхом и ненавистью. В этой книге прозвучало скандально известное «Старший брат следит за тобой», а также введены ставшие широко известными термины Двоемыслие, Мыслепреступление и Новояз.

Интересные факты

* Несмотря на то, что в произведениях Оруэлла многие усматривают сатиру тоталитарного строя, самого писателя власти долгое время подозревали в тесных связях с коммунистами. Как показало рассекреченное в 2007 году досье на писателя, британская контрразведка MI-5 с 1929 года и почти до самой смерти писателя в 1950 году вело за ним слежку. Например, в одной из записок досье, датированной 20 января 1942 года, агент сержант Эйвинг (англ. Sgt Ewing) описывает Оруэлла следующим образом: «Этот человек распространяет коммунистические убеждения, и его некоторые индийские друзья говорят, что часто видели его на собраниях коммунистов. Он богемно одевается как на работе, так и в часы досуга» (англ. "This man has advanced communist views, and several of his Indian friends say that they have often seen him at communist meetings. He dresses in bohemian fashion both at his office and in his leisure hours"). Согласно документам, писатель действительно принимал участие в таких собраниях, и в характеристике он проходил как «симпатизирующий коммунистам».

Ярый противник Сталинского режима и коммунизма, защитник демократического социализма, воевавший во второй Мировой войне на стороне СССР, этот писатель стал одним из самых противоречивых людей своего времени. Устроив бунт против общества, к которому так стремился, он сам о себе писал, что чужой в этом мире и времени.

Детство и юность

Эрик Артур Блэр (творческий псевдоним Джордж Оруэлл) родился в городе Мотихари (штат Бихар, Индия) 25 июня 1903 года. Отец Эрика занимал должность чиновника в департаменте, контролировавшем производство и хранение опиума. О матери будущего писателя биография умалчивает. По сведениям современников, мальчик рос в авторитарной семье: в детстве он симпатизировал девочке из бедной семьи, но мать жестко пресекла их общение, а сын не посмел перечить ей.

В восемь лет он поступил в английскую школу для мальчиков, где проучился до 13 лет. В 14 лет Эрик завоевал именную стипендию, благодаря чему поступил в частную британскую школу для мальчиков – Итонский колледж. Окончив школу, Эрик Артур поступил на службу в полицию Мьянмы (ранее Бирма). Разочаровавшись в политическом строе современного общества, Блэр отправился в Европу, где жил за счет низкоквалифицированных работ. Позднее этот этап своей жизни писатель отразит в своих произведениях.

Литература

Открыв в себе литературный талант, Блэр переехал в Париж и занялся написанием книг. Там он издал первую повесть «Фунты лиха в Париже и Лондоне», где описывал свои приключения во время жизни в Европе. В Великобритании писатель бродяжничал, а во Франции мыл посуду в парижских ресторанах. Первая версия книги носила название «Дневник посудомойщика» и описывала жизнь автора во Франции. Однако писатель получил отказ в издательстве, после чего добавил в книгу лондонские приключения и обратился в другое издательство, где снова столкнулся с отказом.

Только с третьей попытки публицист и издатель Виктор Голланц оценил творчество Блэра и принял рукопись в печать. В 1933 году повесть вышла в свет, став первым произведением тогда еще неизвестного Джорджа Оруэлла. К удивлению автора, критики благосклонно отнеслись к его творчеству, а вот читатели не спешили приобретать и без того ограниченный тираж книги.

Исследователь творчества Оруэлла В.Недошивин отмечал, что Оруэлл, разочарованный общественным строем, устроил личный бунт по примеру . А в 1933 году писатель сам говорил о том, что чувствует себя чужим в современном мире.

Вернувшись в Англию из Испании после ранения, Оруэлл вступил в ряды Независимой рабочей партии, которая поддерживала развитие социализма. Тогда же в мировоззрении писателя проявилась резкая критика Сталинского тоталитарного режима. Одновременно Джордж выпускает свое второе произведение – роман «Дни в Бирме».

Впервые произведение опубликовано на территории Соединенных Штатов. Эта книга также отображает определенный период жизни автора, конкретно – службу в полицейском подразделении. Эту тему автор продолжил в рассказах «Казнь через повешение» и «Как я стрелял в слона».

Участие в боевых действиях на территории Испании в рядах марксисткой партии Оруэлл описал в малоизвестной повести «Памяти Каталонии». Во время Второй мировой войны писатель выступал на стороне СССР, несмотря на неприятие режима Советского лидера . Кстати, критикуя в литературных произведениях и публицистических заметках политику СССР, сам Оруэлл ни разу за всю жизнь не побывал в Советском Союзе, а английские спецслужбы и вовсе подозревали его в политических связях с коммунистами.

По окончании боевых действий и освобождения Европы от фашистов Оруэлл написал политическую сатиру «Скотный двор». Исследователи творчества Джорджа двояко рассматривают основу повести. С одной стороны, учитывая мировоззрения автора, литературоведы утверждают, что Скотный двор обличает события Революции 1917 года в России и события, последовавшие за ним. В повести ярко и аллегорично описано, как в ходе революции меняется идеология правящей элиты.

С другой стороны, после победы СССР во Второй мировой войне политические взгляды Оруэлла претерпели ряд изменений, а повесть может отражать события в Великобритании. Несмотря на разночтения критиков и исследователей, повесть была опубликована в Советском Союзе только во времена перестройки.

В основу сюжета «Скотного двора» легла ситуация, свидетелем которой стал однажды писатель. В английской деревне Джордж увидел, как мальчик прутом погоняет коня. Тогда Оруэлла впервые посетила мысль о том, что если бы животные обладали сознанием, они давно избавились бы от гнета гораздо более слабого человека.

Спустя пять лет Джордж Оруэлл написал роман, принесший ему мировую славу. Это книга, написанная в стиле антиутопии. Этот жанр вошел в моду ранее, после выхода в свет романа «О дивный новый мир». Однако, если Хаксли забегает далеко вперед, описывая события 26 столетия и делает акцент на кастовости общества и культе потребления, то Оруэлл подробнее останавливается на описании тоталитарного режима – теме, интересовавшей писателя еще в самом начале творческого пути.

Ряд литературоведов и критиков обвиняют Оруэлла в плагиате идей, отраженных в романе советского писателя «Мы», и в очерке Джорджа действительно есть информация о намерениях написать собственное произведение, основанное на идеях Замятина. Уже после смерти Оруэлла на основе романа были сняты два одноименных фильма.

Именно из-под пера Оруэлла вышло ставшее популярным выражение «Большой брат следит за тобой». В романе «1984» под «Большим братом» автор подразумевал лидера тоталитарного режима будущего. Сюжет антиутопии завязан вокруг Министерства правды, которое с помощью двух минуток ненависти, а также введения новояза, программирует общество. На фоне тоталитаризма развивается хрупкая любовь между главным героем Уинстоном и молодой девушкой Джулией, которой, однако, не суждено победить режим.

Почему автор назвал роман именно «1984», неизвестно. Часть критиков настаивают, что автор полагал, что к 1984 году общество будет иметь описанный в романе вид, если не произойдет глобальных перемен общественного строя. Однако общепринятой считается версия, что название романа отражает год его написания – 1948, но с зеркально отраженными последними цифрами.

Учитывая, что общество, описанное в романе, аллегорически намекало на режим СССР, на территории Советского Союза книга была запрещена, а самого писателя обвиняли в идеологической диверсии. А уже к 1984 году, когда в СССР был взят курс на перестройку, творчество Оруэлла пересмотрели и представили читателям как борьбу с идеологией империализма.

Личная жизнь

Несмотря на полное отсутствие стабильности в жизни, Оруэлл сумел найти свое счастье и устроить личную жизнь. В 1936 году писатель женился на Айлин О"Шогнесси. Своих детей у супругов не было, но они усыновили мальчика по имени Ричард Хоратио.

Спустя полгода молодожены решили принять участие в вооруженном конфликте между Второй Испанской Республикой и оппозиционной военно-националистической диктатурой Ф.Франко, которого поддерживало правительство фашистской Италии. Через шесть месяцев писатель получил серьезное ранение, в результате которого его госпитализировали. На фронт Оруэлл так и не вернулся.

Жена Джорджа скоропостижно скончалась в 1945 году. Потеря единственного близкого человека надломила писателя, кроме того, у него самого появились проблемы со здоровьем. В результате преследовавших его несчастий Джордж уединился на небольшом острове и сосредоточился на создании романа, замысел которого он вынашивал уже много лет.

Так как писателя тяготило одиночество, он предложил "компаньонский" брак четырем женщинам. Согласилась только Соня Браунэлл. Они обвенчались осенью 1949 года, однако прожили вместе лишь три месяца из-за скорой смерти Оруэлла.

Смерть Джорджа Оруэлла

Внося правки в роман-антиутопию «1984», Джордж ссылался на резкое ухудшение самочувствия. Летом 1948 года писатель уехал на отдаленный остров в Шотландии, где планировал закончить работу над произведением.

С каждым днем Оруэллу было все тяжелее работать из-за прогрессирующего туберкулеза. Вернувшись в Лондон, Джордж Оруэлл умер 21 января 1950 года.

Библиография

• 1933 – «Фунты лиха в Париже и Лондоне»
• 1934 – «Дни в Бирме»
• 1935 – «Дочь священника»
• 1936 – «Да здравствует фикус!»
• 1937 – «Дорога на причал Уигана»
• 1939 – «Глотнуть воздуха»
• 1945 – «Скотный двор»
• 1949 – «1984»

Цитаты

«Все животные равны. Но некоторые животные равны более, чем другие»

«Вожди, которые пугают свой народ кровью, тяжким трудом, слезами и потом, пользуются большим доверием, чем политики, сулящие благополучие и процветание»

«Каждое поколение считает себя более умным, чем предыдущее, и более мудрым, чем последующее»

«Правда состоит в том, что для многих людей, именующих себя социалистами, революция не означает движения масс, с которыми они надеются связать себя; она означает комплект реформ, которые «мы», умные, собираемся навязать «им», существам низшего порядка»

«Тот, кто управляет прошлым, управляет будущим. Тот, кто управляет настоящим, управляет прошлым»

Джордж Оруэлл

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Был яркий холодный апрельский день, часы били тринадцать. Уинстон Смит, прижав подбородок к груди и ежась от омерзительного ветра, быстро скользнул в стеклянные двери Дома Победы, но все же вихрь песка и пыли успел ворваться вместе с ним.

В подъезде пахло вареной капустой и старыми половиками. К стене против входа был пришпилен цветной плакат, пожалуй слишком большой для этого места. На нем было изображено лишь огромное, шириной больше метра, лицо человека лет сорока пяти с грубоватыми, но привлекательными чертами и густыми черными усами. Уинстон направился прямо к лестнице. Не стоило тратить время на вызов лифта, - даже в лучшие времена он редко работал, а теперь электричество, в соответствии с программой экономии, вообще отключали в дневное время, поскольку уже началась подготовка к Неделе Ненависти. Уинстону предстояло одолеть семь лестничных маршей. Он шел медленно и несколько раз отдыхал: ему уже тридцать девять лет, да к тому же на правой ноге у него варикозная язва. И со стен каждой площадки, прямо против двери лифта, на него глядело огромное лицо.

Это было одно из тех изображений, где глаза специально нарисованы так, чтобы взгляд их все время следил за вами. «БОЛЬШОЙ БРАТ ВИДИТ ТЕБЯ», - было написано на плакате снизу. Когда он вошел в свою квартиру, бархатный голос зачитывал сводку цифр, имевших какое-то отношение к выплавке чугуна. Голос шел из вмонтированной в правую стену комнаты продолговатой металлической пластины, напоминавшей тусклое зеркало. Уинстон повернул регулятор - голос зазвучал тише, но слова были по-прежнему различимы. Этот прибор (он назывался «монитор») можно было приглушить, но выключить совсем нельзя. Уинстон подошел к окну - маленькая щуплая фигурка, худобу которой еще больше подчеркивал синий форменный комбинезон члена Партии; у него были очень светлые волосы и румяное от природы лицо, кожа которого загрубела от скверного мыла, тупых бритвенных лезвий и холода только что закончившейся зимы.

Мир снаружи, даже сквозь закрытое окно, казался холодным. Внизу, на улице, ветер крутил пыль и обрывки бумаги, и, хотя на синем небе ярко светило солнце, все выглядело бесцветным, за исключением всюду расклеенных плакатов. Лицо с черными усами было везде. Одно было на фасаде дома напротив. «БОЛЬШОЙ БРАТ ВИДИТ ТЕБЯ», - говорила надпись, а темные глаза пристально заглядывали внутрь Уинстона. Ниже бился на ветру другой плакат, с оторванным углом, то открывая, то закрывая единственное слово: «АНГСОЦ». Вдали над крышами парил вертолет. Время от времени он нырял и зависал на мгновение, как огромная синяя муха, а потом по кривой снова взмывал вверх. Это заглядывал в окна полицейский патруль. Впрочем, патрули не играли роли. Роль играла лишь Полиция Мысли.

За спиной Уинстона голос из монитора все еще что-то бубнил про чугун и перевыполнение Девятого Трехлетнего Плана. Монитор был одновременно приемником и передатчиком, который улавливал любой звук, кроме очень тихого шепота. Более того, пока Уинстон оставался в поле зрения монитора, его можно было не только слышать, но и видеть. Конечно, никогда нельзя знать наверняка, наблюдают за тобой сейчас или нет. Можно только гадать, как часто и в каком порядке Полиция Мысли подключается к той или иной квартире. Вполне возможно, что они наблюдают за всеми и всегда. Во всяком случае, они могли подключиться к вашей линии в любой момент. И приходилось жить, зная, что каждый звук кто-то слышит и за каждым движением кто-то следит, если только этому не мешает полная темнота. И люди жили так - в силу привычки, которая стала уже инстинктом.

Уинстон по-прежнему стоял спиной к монитору. Так было безопаснее, хотя он хорошо знал, что спина тоже могла изобличать. Примерно в километре над унылым скоплением домов возвышалось огромное белое здание Министерства Правды, где он работал. И это, думал он со смутным отвращением, Лондон, главный город Первой Военно-Воздушной Зоны, третьей по численности населения провинции Океании. Он попытался вспомнить детство, вспомнить, таким ли был этот город раньше. Всегда ли тянулись эти кварталы разваливающихся домов, построенных в девятнадцатом веке? Всегда ли их стены подпирали деревянные балки, окна были забиты картоном, крыши покрыты ржавым железом, а странные ограды палисадников заваливались в разные стороны? Всегда ли были эти выбомбленные пустыри с грудами битого кирпича, поросшие иван-чаем, пыль штукатурки в воздухе? И эта жалкая грибная плесень деревянных лачуг там, где бомбы расчистили значительные пространства? Увы, он ничего не мог вспомнить, ничего не осталось в памяти, кроме случайных ярких, но малопонятных и не связанных друг с другом картин.

Министерство Правды, на новоязе (новояз был официальным языком Океании. Подробнее о его структуре и этимологии смотри в Приложении) - Миниправда, резко отличалось от окружающих домов. Его огромная пирамидальная конструкция из сверкающего бетона устремлялась в небо, терраса за террасой, метров на триста. Из окна Уинстона можно было прочесть красиво выписанные на белом фасаде три лозунга Партии:

ВОЙНА - ЭТО МИР.

СВОБОДА - ЭТО РАБСТВО.

НЕЗНАНИЕ - ЭТО СИЛА.

Говорили, что в Министерстве Правды три тысячи комнат над землей и столько же - в подземелье. В разных концах Лондона возвышались еще три здания примерно такого же вида и размера. Они подавляли собой все, и с крыши Дома Победы можно было сразу разглядеть все четыре. Здания принадлежали четырем министерствам, на которые разделялся весь правительственный аппарат. Министерство Правды заведовало всей информацией, руководило развлечениями, образованием и искусством. Министерство Мира занималось войной. Министерство Любви поддерживало закон и порядок. А Министерство Изобилия отвечало за экономику. На новоязе их называли так: Миниправда, Минимир, Минилюбовь и Мини-много.

Министерство Любви выглядело поистине устрашающим. В этом здании не было окон. Уинстон никогда не входил в него, он даже не приближался к нему ближе чем на полкилометра. В это здание входили только по официальным делам, да и то сквозь лабиринт заграждений из колючей проволоки, стальных дверей и замаскированных пулеметных гнезд. Улицы, ведущие к нему, патрулировали похожие на горилл охранники в черной форме, вооруженные складными дубинками.

Уинстон резко обернулся, не забыв придать своему лицу выражение полного оптимизма, - так было благоразумно делать всегда, находясь в поле зрения монитора, - пересек комнату и вошел в маленькую кухню. Он пожертвовал своим обедом в столовой, хотя знал, что дома ничего нет, кроме куска черного хлеба, который лучше приберечь на завтрак. Уинстон достал с полки бутылку бесцветной жидкости с простой белой наклейкой: «ДЖИН ПОБЕДЫ». У джина был отвратительный сивушный запах, как у китайской рисовой водки. Он налил почти целую чашку, приготовился и опрокинул в себя содержимое, как глотают лекарство.

Джордж Оруэлл - английский писатель и публицист.

Его отец, британский колониальный служащий, занимал незначительный пост в индийском таможенном управлении. Оруэлл обучался в школе св. Киприана, в 1917 получил именную стипендию и до 1921 посещал Итонский колледж. В 1922-1927 служил в колониальной полиции в Бирме. В 1927, вернувшись домой в отпуск, решил подать в отставку и заняться писательством.
Ранние - и не только документальные - книги Оруэлла в значительной мере автобиографичны. Побывав судомоем в Париже и сборщиком хмеля в Кенте, побродив по английским сёлам, Оруэлл получает материал для своей первой книги «Собачья жизнь в Париже и Лондоне» (Down and Out in Paris and London, 1933). «Дни в Бирме» (Burmese Days, 1934) в значительной степени отобразили восточный период его жизни.
Подобно автору, герой книги «Пусть цветёт аспидистра» (Keep the Aspidistra Flying, 1936) работает помощником букиниста, а героиня романа «Дочь священника» (A Clergyman"s Daughter, 1935) преподает в захудалых частных школах. В 1936 Клуб левой книги отправил Оруэлла на север Англии изучить жизнь безработных в рабочих кварталах. Непосредственным результатом этой поездки стала гневная документальная книга «Дорога на Уиган-Пирс» (The Road to Wigan Pier, 1937), где Оруэлл, к неудовольствию своих нанимателей, критиковал английский социализм. Кроме того, в этой поездке он приобрёл стойкий интерес к произведениям массовой культуры, что нашло отражение в его ставших классическими эссе «Искусство Дональда Макгила» (The Art of Donald McGill) и «Еженедельники для мальчиков» (Boys" Weeklies).
Гражданская война, разразившаяся в Испании, вызвала второй кризис в жизни Оруэлла. Всегда действовавший в соответствии со своими убеждениями, Оруэлл отправился в Испанию как журналист, но сразу по прибытии в Барселону присоединился к партизанскому отряду марксистской рабочей партии ПОУМ, воевал на Арагонском и Теруэльском фронтах, был тяжело ранен. В мае 1937 он принял участие в сражении за Барселону на стороне ПОУМ и анархистов против коммунистов. Преследуемый тайной полицией коммунистического правительства, Оруэлл бежал из Испании. В своем повествовании об окопах гражданской войны - «Памяти Каталонии» (Homage to Catalonia, 1939) - он обнажает намерения сталинистов захватить власть в Испании. Испанские впечатления не отпускали Оруэлла на протяжении всей жизни. В последнем предвоенном романе «За глотком свежего воздуха» (Coming Up for Air, 1940) он обличает размывание ценностей и норм в современном мире.
Оруэлл считал, что настоящая проза должна быть «прозрачна, как стекло», и сам писал чрезвычайно ясно. Образцы того, что он считал главными достоинствами прозы, можно видеть в его эссе «Убийство слона» (Shooting an Elephant) и в особенности в эссе «Политика и английский язык» (Politics and the English Language), где он утверждает, что бесчестность в политике и языковая неряшливость неразрывно связаны. Свой писательский долг Оруэлл видел в том, чтобы отстаивать идеалы либерального социализма и бороться с тоталитарными тенденциями, угрожавшими эпохе. В 1945 он написал прославивший его «Скотный двор» (Animal Farm) - сатиру на русскую революцию и крушение порожденных ею надежд, в форме притчи рассказывающую о том, как на одной ферме стали хозяйничать животные. Его последней книгой был роман «1984» (Nineteen Eighty-Four, 1949), антиутопия, в которой Оруэлл со страхом и гневом рисует тоталитарное общество.

Биография

Творчество

Все животные равны. Но некоторые равнее других.

- «Скотный двор»

Люди жертвуют жизнью во имя тех или иных сообществ - ради нации, народа, единоверцев, класса - и постигают, что перестали быть личностями, лишь в тот самый момент, как засвистят пули. Чувствуй они хоть немного глубже, и эта преданность сообществу стала бы преданностью самому человечеству, которое вовсе не абстракция.

«О дивный новый мир » Олдоса Хаксли был превосходным шаржем, запечатлевшим гедонистическую утопию, которая казалась достижимой, заставляя людей столь охотно обманываться собственной убеждённостью, будто Царство Божие тем или иным способом должно сделаться реальностью на Земле. Но нам надлежит оставаться детьми Божиими, даже если Бог из молитвенников более не существует.

Оригинальный текст (англ.)

People sacrifice themselves for the sake of fragmentary communities - nation, race, creed, class - and only become aware that they are not individuals in the very moment when they are facing bullets. A very slight increase of consciousness and their sense of loyalty could be transferred to humanity itself, which is not an abstraction.

Mr Aldous Huxley"s Brave New World was a good caricature of the hedonistic Utopia, the kind of thing that seemed possible and even imminent before Hitler appeared, but it had no relation to the actual future. What we are moving towards at this moment is something more like the Spanish Inquisition, and probably far worse, thanks to the radio and the secret police. There is very little chance of escaping it unless we can reinstate the belief in human brotherhood without the need for a ‘next world’ to give it meaning. It is this that leads innocent people like the Dean of Canterbury to imagine that they have discovered true Christianity in Soviet Russia. No doubt they are only the dupes of propaganda, but what makes them so willing to be deceived is their knowledge that the Kingdom of Heaven has somehow got to be brought on to the surface of the earth. We have not to be the children of God, even though the God of the Prayer Book no longer exists.

- Эссе «Мысли в пути» Дж. Оруэлла (1943 г.)

Всё оказывается несущественным, если видишь главное: борьбу постепенно обретающего сознание народа с собственниками, с их оплачиваемыми лжецами, с их прихлебалами. Вопрос стоит просто. Узнают ли люди достойную, истинно человечную жизнь, которая сегодня может быть обеспечена, или этого им не дано? Загонят ли простых людей обратно в трущобы, или это не удастся? Сам я, может быть, без достаточных оснований верю, что рано или поздно обычный человек победит в своей борьбе, и я хочу, чтобы это произошло не позже, а раньше - скажем, в ближайшие сто лет, а не в следующие десять тысячелетий. Вот что было настоящей целью войны в Испании, вот что является настоящей целью нынешней войны и возможных войн будущего.